Икона – не есть некое самостоятельное искусство. Иконопись есть часть жизни Церкви, одно из ее установлений… Церковь хочет выразить в образе свое учение, свою историю, догматы веры, то есть богословие, молитву, как дыхание жизни духовной... Язык иконы выработался разумом Церкви, народов и истории под благодатным водительством Святого Духа, всегда пребывающего в Церкви.
Монахиня Иулиания Соколова. Труд иконописца
Зачастую почитание икон среди невоцерковлённого народа перерастает в форму идолопоклонства, когда поклоняются самой иконе, а не тому, что на ней изображено. В народе любят иконам приписывать магические свойства, и разносятся такие «новости» быстрее огня. Хотя подобное отношение, несовместимое с догматом об иконопочитании, систематически критикуется православными богословами, искоренить эти суеверия практически невозможно.
Большое влияние на Руси на отношение к иконам оказало прежнее язычество. Некоторые наши предки даже приносили иконам жертвы (например, восковые свечи, внутрь которых вставлялись деньги). Многие и до сих пор соблюдают свои собственные «традиции», рассказанные какой-нибудь «бабушкой»: как «правильно» ставить свечи, прикладываться к иконам, с какой ноги заходить в храм и т.д.
Одной из важнейших особенностей православия является молитвенное, благоговейное отношение к иконе. И хотя в некоторых инославных конфессиях тоже употребляются изображения Христа, Девы Марии, святых и росписи на библейские темы, отношение к ним значительно отличается от православного.
Самым заметным различием между работами древнего православного мастера и западного художника является сам способ изображения. Западная манера - более "реалистичная", ближе к жизненному правдоподобию. На иконе же мы сразу замечаем целую систему "условностей" - плоскостность, обратную перспективу, нарушение пропорций человеческого тела.
 
Чтобы понять сущностную особенность православной религиозной живописи, необходимо вспомнить важную богословскую полемику в Византии в середине XIV века. Это был спор о природе Фаворского света, явленного Спасителем апостолам Петру, Иакову и Иоанну в момент Преображения. "И преобразился перед ними: и просияло лицо Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет", говорится в Евангелии от Матфея.
Смысл Преображения и стал главным предметом полемики между исихастами во главе с Григорием Паламой и гуманистами во главе с калабрийскими монахами Варлаамом и Акиндином. Поверженные в споре гуманисты, давшие мощный толчок развитию идей Ренессанса, утверждали, что Фаворский свет есть свет физический, доступный земному зрению. Исихасты же учили, что Фаворский свет есть свет Божественный. Он по самой природе Сына Божия был присущ Христу изначально и вечно, но оставался невидимым в Его земном воплощении.
Два этих толкования, а точнее, два типа мировидения и мироосмысления, отразились в двух типах религиозной живописи - православной и западной. Только преображённым зрением иконописец мог увидеть и затем выразить в красках светоносную сущность горнего мира. Живописцы эпохи Возрождения такой задачи не ставили перед собой даже теоретически, ибо гуманизм ориентировал их только на то, что доступно обычному зрению. Это непреображённое зрение человек ренессансной культуры изощрил до совершенства, но горний мир он оценивал по земным критериям, к Божественному подходил с земной меркой. 
В православном понимании икона - это окно в горний мир. Через икону надмирная святость являет себя земному миру, и человек возводит свой ум от образа к Первообразу. Краски православной религиозной живописи - это отблески Фаворского света в доступных земному зрению формах, и смотреть на икону нужно не как на произведение искусства со всеми его эстетическими особенностями и достоинствами, а именно как на отблески Фаворского света. Живопись же эпохи Возрождения - это всего лишь доказательство человеческого гения, не более, ибо вся она есть лишь преломление в разных формах и очертаниях света тварного, материального, земного.
В искусстве Западной Европы существовал иной подход к предмету изображения. Рафаэль, например, чьё искусство считается образцом эстетического совершенства в живописи, изображая своих Мадонн, создавал прекрасные лица, выражавшие высоту земного порыва, но не небесного. У Рафаэля, как и в искусстве Возрождения вообще, человеческое становилось выражением, мерой божественного. Святость выражалась через проекцию земного в мир горней истины. Икона же отображает не душевный подвиг, а духовное добровольное смирение. Мадонны художников эпохи Ренессанса несут в себе идеи подвига, совершаемого как героический вызов окружающему миру, как вынужденное противостояние земному злу. Они прекрасны в своём материнстве, но ни в одной из них мы не увидим Богородицу. 
Именно поэтому художники эпохи Возрождения могли писать Мадонну с обычной земной женщины, часто своей возлюбленной, как Рафаэль, например. Для иконописца это было невозможно, ибо на изображаемое он смотрел духовным зрением. Помогал ему при этом канон, свод жёстких правил, преступать которые было нельзя. И это вовсе не было ограничением творческой свободы. Наоборот. Канон освобождал художника от заботы о формальностях, помогая сосредоточиться на главной задаче творчества - художественном воплощении Истины вещей. По словам отца Павла Флоренского, не важно, "первым или сотым говорит иконописец об истине. Лишь бы была истина, и тогда ценность произведения сама собою установится". Излишняя раскованность оборачивается порою пренебрежением к Истине. Например, на полотне Рафаэля "Обручение Марии" Иосиф-Обручник изображён красивым молодым человеком, что противоречит сакральному евангельскому смыслу. Икона же никогда не противоречит Истине, но всегда выражает её, следует ей, не нарушает даже в малом.
Конечно, собирание земных благ, стремление к земному благополучию ближе, понятнее обыденному человеческому разумению, той земной мудрости, которую апостол Павел назвал "безумием перед Богом". Для духовного возвышения необходим подвиг веры. "Царство Небесное силою берётся", говорится в Евангелии от Матфея.
Внутренний мир человека икона отражает через его лик, а не лицо, как это делает западная живопись. Именно лик способен передать неизреченную, высшую сущность человека. В лике раскрывается святость. Иконописное изображение основывается на идее святости как высшей мере человеческого, как идеале, определяющем смысл бытия и духовного стремления человека. Лицо же может рассказать лишь о душе, о психологическом состоянии, о богатстве внутреннего мира человека.
Лик - это не портрет человека, а выражение того, что можно узреть лишь духовными очами. Поэтому иконописец изначально не ставит перед собой задачи портретного сходства. Выразить духовное сходство для него гораздо важнее. К этому иконописец подготавливал себя особым образом, очищая душу постом и молитвою. Он стремился перенести в себя ощущение хотя бы крупицы той святости, которую он должен был передать на иконной доске. Икона - это форма выражения внутреннего молитвенно-аскетического опыта иконописца.  
Православная религиозная живопись - это не просто украшение или иллюстрация. Это - окно в горний мир. Она позволяет молящемуся человеку заглянуть в тот мир, который всегда остаётся недоступным для обыденного физического зрения. Она даёт возможность духовно-мистического видения. В своё время иконоборцы называли иконопочитание идолопоклонством, что свидетельствует об их полном непонимании значения иконы. Почитая образ, верующий благоговеет не перед доской, на которой написана икона, а перед той горней и нерукотворной святостью, что просвечивает сквозь краски и линии рукотворного образа. Доска может быть физически уничтожена, но лик святости, на ней запечатлённый, для всякого верующего нетленен. Можно уничтожить окно, но не Свет, который через него льётся. Верующие поклоняются не окну, а Свету, молятся не иконе, а перед иконой.
Иконопись - это средство сверхъестественного познания, закрепление небесных образов в неких материальных следах, оставленных высшим молитвенным опытом. Вполне справедливо её называли "богословием в образах", "умозрением в красках". Именно поэтому святитель Василий Великий утверждал, что в иконописном образе больше учительской силы, чем в слове проповеди.
Западная Церковь была склонна видеть в религиозной живописи лишь украшение храма. Здесь превозобладала идея папы римского Григория Великого, считавшего, что запечатлённые сюжеты Священного Писания - это "Библия для неграмотных". Однако этот аспект имеет лишь ограниченное значение. Это частность, затемняющая смысл иконописания. При таком подходе появляется возможность поставить красоту земного над Истиной небесною. В Православии икона служила выражению важнейшей вероучительной идеи: Бог стал человеком, чтобы человек уподобился Богу.
Наталия Рисухина
По материалам http://www.dw-world.de
|
